Медведь на воеводстве – акт второй

   Екатеринбург,  Генпрокуратура России решила бороться с экстремизмом «научными» методами. Для этого будет создана база данных «Экстремист», «вычищены» интернет и блогосфера, закрыты издательства и изъята экстремистская литература, достанется и компьютерным играм. Не исключено, передает корреспондент «Нового Региона», что новые «поветрия» отразятся на деятельности СМИ – было публично объявлено, что они зачастую способствуют деятельности экстремистов. При этом выяснилось, что в России до сих пор не существует юридического понятия экстремизм – к нему по привычке до сих пор относят террористов и феминисток.   «Главным образом, он(Топтыгин 2й) рассчитывал на то, что как приедет  на  место,  так сейчас же разорит типографию: это и Осел ему советовал. Оказалось,  однако ж, что во вверенной ему трущобе ни одной типографии нет; хотя же старожилы и припоминали, что существовал некогда - вон под  той  сосной  -  казенный ручной станок, который  лесные  куранты  [газеты  (от  голл.  -  courant)] тискал,  но  еще  при  Магницком  [М.Л.Магницкий  (1778-1855),  попечитель Казанского университета в последние годы царствования Александра  I]  этот станок был публично сожжен, а оставлено было только  цензурное  ведомство, которое  возложило  обязанность,  исполнявшуюся  курантами,  на  скворцов».
Похождения   Топтыгина 1го

 «Дело в том, что, в ожидании  кровопролития,  задумал  Топтыгин  именины свои  отпраздновать. Купил ведро водки и напился в одиночку пьян. А так как берлоги он для себя еще не  выстроил,  то  пришлось  ему,  пьяному,  среди полянки спать лечь. Улегся и захрапел, а под утро, как на грех,  случилось мимо той полянки лететь Чижику. Особенный это был Чижик, умный: и  ведерко таскать умел, и спеть, по нужде, за канарейку мог.  Все  птицы,  глядя  на него, радовались, говорили: "Увидите, что наш Чижик  со  временем  поноску носить будет!" Даже до Льва об его уме  слух  дошел,  и  не  раз  он  Ослу говаривал (Осел в ту пору у него в советах за мудреца слыл):  "Хоть  одним бы ухом послушал, как Чижик у меня в когтях петь будет!"    Но как ни умен был Чижик, а тут не догадался. Думал, что гнилой  чурбан на поляне валяется, сел на медведя и запел. А у Топтыгина сон тонок.  Чует он, что по туше у него кто-то прыгает, и думает: "Беспременно  это  должен быть внутренний супостат!"    - Кто там бездельным обычаем по воеводской туше прыгает? - рявкнул  он, наконец.    Улететь бы Чижику надо, а он и тут не догадался. Сидит себе да дивится: чурбан заговорил! Ну, натурально, майор не стерпел: сгреб грубияна в лапу, да, не рассмотревши с похмелья, взял и съел.    Съесть-то съел, да съевши спохватился: "Что такое я съел?  И  какой  же это супостат, от которого даже на зубах ничего не осталось?"  Думал-думал, но ничего, скотина, не выдумал. Съел - только и  всего.  И  никаким  родом этого глупого дела поправить нельзя. Потому что, ежели даже самую невинную птицу сожрать, то и она точно так же в майорском брюхе сгниет, как и самая преступная». («Медведь на воеводстве»)

Похоже, что скоро произведения  Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина будут запрещены, как экстремистские.