Спор Орешкина и Набиуллиной о финансовом пузыре получил парадоксальное продолжение
Бес противоречия: ЦБ хочет получить право на прямой запрет кредитования
В 40-х годах XIX века Эдгар Аллан По в своем рассказе «Бес противоречия» обрисовал психологический феномен, заставляющий людей совершать убийственные для них поступки. Посыл великого американского писателя стал вневременной метафорой, иллюстрацией к которой могут без всякой натяжки служить многие явления российской общественной и экономической жизни.
Бес противоречия: ЦБ хочет получить право на прямой запрет кредитования
В 40-х годах XIX века Эдгар Аллан По в своем рассказе «Бес противоречия» обрисовал психологический феномен, заставляющий людей совершать убийственные для них поступки. Посыл великого американского писателя стал вневременной метафорой, иллюстрацией к которой могут без всякой натяжки служить многие явления российской общественной и экономической жизни.
Сегодня мы обречены наблюдать за тем, насколько
непоследовательно, противореча собственным прежним заявлениям, ведут
себя правительственные ведомства. И совсем уж тяжелый ментальный хаос
порождают регулярно вспыхивающие публичные споры между двумя-тремя и
более инстанциями. Как, к примеру, объяснить то, что сейчас происходит в
сфере потребительского кредитования, точнее — в вопросе ее
регулирования?
Только что ЦБ запросил новые полномочия по контролю за долгами граждан. Прежде всего речь идет о прямых ограничениях на выдачу займов или на увеличение лимита кредитования. Ранее стало известно, что с 1 октября банки должны будут при выдаче необеспеченных кредитов учитывать долговую нагрузку заемщика, а ЦБ введет специальные надбавки за риск по ним. Таким образом, к чисто финансовым рычагам регулятор просит добавить административные, если не сказать запретительно-карательные.
Все это свидетельствует об озабоченности ситуацией, сложившейся на рынке розничного кредитования. Говорит о ней и фраза из доклада ЦБ: «Когда долговая нагрузка населения накапливается, а накопление долгов не компенсируется ростом доходов, необходимо разработать меры прямого ограничения выдачи тех или иных видов кредитов».
Но тогда как же быть с заявлением Эльвиры Набиуллиной, прозвучавшем в недавнем интервью Reuters? Долговую нагрузку населения глава ЦБ назвала «умеренной», заметив также: «Совершенно неправильно считать, что уже сейчас есть риски финансовой стабильности или риски «пузыря». Как-то не вяжутся эти слова с предыдущим выводом Банка России. Не вяжутся они и с майской репликой замглавы ЦБ Дмитрия Тулина, предупредившего, что рост потребкредитования в будущем может оказаться ловушкой для населения и банков.
То есть Тулин, «правая рука» Набиуллиной, выразил ровно те же опасения, с которыми вот уже не первый месяц выступает главный оппонент председателя ЦБ Максим Орешкин. По словам министра экономического развития, ситуация с потребительским кредитованием приобретает черты социальной проблемы, а соотношение платеж/доход новых заемщиков в сегменте «кредиты наличными» в первом квартале 2019 года составило в среднем 43,9%. Раскритиковал Орешкин и опубликованный в конце июня отчет ЦБ, в котором утверждалось, что рост ВВП в первом квартале 2019 года мог бы снизиться до нуля, если бы не ускоренный рост необеспеченного потребкредитования. «Я думал, в ЦБ лучше с макроэкономикой. Интересная получается логика: чем сильнее загоним население в долговую яму, тем лучше», — заметил тогда министр.
В нюансах этих межведомственных конфликтов можно очень легко увязнуть. И, наверное, нет особого смысла разбираться в том, кто прав, а кто нет. Важно другое. С одной стороны, разброд и шатания в коридорах отечественной финансовой власти явно не способствуют достижению тех глобальных макроэкономических целей, что определил президент. В то же время проблема перекредитованности, избыточной долговой нагрузки россиян — лишь индикатор и следствие другого, более серьезного неблагополучия. Это — падение реальных располагаемых доходов и уровня жизни. Именно этот фактор и заставляет людей в массе своей брать новые кредиты, чтобы погасить старые и купить самое необходимое.
Все усилия ЦБ — и административные, и монетарные, и прочие — это заход на проблему кредитного «пузыря» не с той стороны, намерение решить задачу, которая намного более масштабна, чем задействованные средства и инструменты одного ведомства. Понятие «беса противоречия» применимо здесь в том смысле, что провозглашаемые Центробанком меры могут иметь лишь локальный успех, но обречены на глобальный провал.
Только что ЦБ запросил новые полномочия по контролю за долгами граждан. Прежде всего речь идет о прямых ограничениях на выдачу займов или на увеличение лимита кредитования. Ранее стало известно, что с 1 октября банки должны будут при выдаче необеспеченных кредитов учитывать долговую нагрузку заемщика, а ЦБ введет специальные надбавки за риск по ним. Таким образом, к чисто финансовым рычагам регулятор просит добавить административные, если не сказать запретительно-карательные.
Все это свидетельствует об озабоченности ситуацией, сложившейся на рынке розничного кредитования. Говорит о ней и фраза из доклада ЦБ: «Когда долговая нагрузка населения накапливается, а накопление долгов не компенсируется ростом доходов, необходимо разработать меры прямого ограничения выдачи тех или иных видов кредитов».
Но тогда как же быть с заявлением Эльвиры Набиуллиной, прозвучавшем в недавнем интервью Reuters? Долговую нагрузку населения глава ЦБ назвала «умеренной», заметив также: «Совершенно неправильно считать, что уже сейчас есть риски финансовой стабильности или риски «пузыря». Как-то не вяжутся эти слова с предыдущим выводом Банка России. Не вяжутся они и с майской репликой замглавы ЦБ Дмитрия Тулина, предупредившего, что рост потребкредитования в будущем может оказаться ловушкой для населения и банков.
То есть Тулин, «правая рука» Набиуллиной, выразил ровно те же опасения, с которыми вот уже не первый месяц выступает главный оппонент председателя ЦБ Максим Орешкин. По словам министра экономического развития, ситуация с потребительским кредитованием приобретает черты социальной проблемы, а соотношение платеж/доход новых заемщиков в сегменте «кредиты наличными» в первом квартале 2019 года составило в среднем 43,9%. Раскритиковал Орешкин и опубликованный в конце июня отчет ЦБ, в котором утверждалось, что рост ВВП в первом квартале 2019 года мог бы снизиться до нуля, если бы не ускоренный рост необеспеченного потребкредитования. «Я думал, в ЦБ лучше с макроэкономикой. Интересная получается логика: чем сильнее загоним население в долговую яму, тем лучше», — заметил тогда министр.
В нюансах этих межведомственных конфликтов можно очень легко увязнуть. И, наверное, нет особого смысла разбираться в том, кто прав, а кто нет. Важно другое. С одной стороны, разброд и шатания в коридорах отечественной финансовой власти явно не способствуют достижению тех глобальных макроэкономических целей, что определил президент. В то же время проблема перекредитованности, избыточной долговой нагрузки россиян — лишь индикатор и следствие другого, более серьезного неблагополучия. Это — падение реальных располагаемых доходов и уровня жизни. Именно этот фактор и заставляет людей в массе своей брать новые кредиты, чтобы погасить старые и купить самое необходимое.
Все усилия ЦБ — и административные, и монетарные, и прочие — это заход на проблему кредитного «пузыря» не с той стороны, намерение решить задачу, которая намного более масштабна, чем задействованные средства и инструменты одного ведомства. Понятие «беса противоречия» применимо здесь в том смысле, что провозглашаемые Центробанком меры могут иметь лишь локальный успех, но обречены на глобальный провал.
Комментариев нет:
Отправить комментарий