Подвиньтесь, Владимир
Ильич!
Когда народ разделился на нищих и сверхбогатых, продравшиеся к власти противники большевизма
из числа бывших большевиков поспешили отменить всё, что напоминает об этом
учении. В частности, вместо 7 листопада
(ноября), Дня большевицкого переворота
ввели День согласия и примирения. В этот день Царь Борис на демонстрации больше
не ходил, зато демонстративно работал 7
Listopadа (это ноябрь по-польски), о чем все СМИ сообщали через каждые четверть
часа. Злые языки поговаривали, что отрабатывал, мол, прогулы по случаю запоев.
Зато уж потом, в день своей независимости от Горбачёва оттянулся по полной. Как бы там ни было, а праздник ЕБН украсть не
решился даже по пьяному делу. Ограничивался тем, что призывал «прекратить
раздрай», не мешать воровать.
Быстро выяснилось, что народишко не желает соглашаться и
примиряться с тем, что его обворовали. Причём украли всё, начиная от вкладов на
сберкнижке и заканчивая страной под названием СССР. Понадобилось для приличия хоть внешнее
соблюсти единство. Но не единство (или, упаси господи, общность) имущества, а
единство противоположностей. Скользкие,
как обмылок, святые отцы, зачуяв
потребность рынка, пропихнули мыслишку о праздновании 4 ноября, дня Казанской
Божьей Матери, образ которой, такой же удивительно новый, как и этот праздник,
обрели в этот день на пепелище Казани, словно данный праздник на пепелище СССР.
С точки зрения церковников, один царь на небе, один на земле. Они и получают
доходы.
Решили слегка подвинуть большевицкий праздник. Что естественно для людей со
сдвигами (юродивых). Приставили КБМ к дню освобождения от поляков части Москвы,
словно комиссара в ненадежный полк к комполка из «бывших» – появился День народного
единства. То есть вместо десяти дней,
которые потрясли мир, получили День окончания потрясений. Небось, в 1612 году
тоже так думали, когда не сдохшие от голода поляки уползли из Кремля, едва
волоча ноги, словно французы 200 лет спустя.
Как обычно, святые отцы, соединившись с грешными государственными
мужами, слегка обманули население и в данном случае. «Смотрением божиим казаки
князя Дмитреева полку Трубецково с лесницами на город-Китай с Кулишек от Всех
Святых с Ыванова лушку» проникли в Китай-город 1 ноября, а 7 ноября поляки
сдались на милость победителей. А каждого россиянина, который сидел вместе с
ними в осаде, казаки спрашивали: «Ну, что, сынку, помогли тебе твои ляхи?»
При чём тут 4 число и Казанская богоматерь? С ея ликом наши
скользкие, словно обмылки, церковники втиснулись между двух этих событий,
словно в переполненный автобус. С таким же успехом можно праздновать День
единения Пушкина с Дантесом, поскольку
именно в День Казанской богоматери Пушкин получил уведомление, что он рогоносец.
Кстати, знаете, к кому обратился Пушкин за защитой, получив
подмётные письма? К Бенкендорфу! Так что можно заодно праздновать и День
единства российского народа с охранкой.
Между прочим, не всем известно, что Казанская подсобила и
нашим союзникам: именно в ея День в 1942 году Роммель отдал приказ отступать, а
Черчилль – звонить по этому поводу во все колокола Лондона. В этот день также
весьма сподручно начать оплакивание ввода советских войск в Венгрию, а также 12
человек, зарезанных в праздник КБМ в станице Кущевской. Убили их те самые уголовники, неустанно
жертвующие на храмы, которых Ельцин с Чубайсом хотели сделать опорой своей
власти. Чубайс так и говорил: «Каждое проданное в частные руки предприятие –
гвоздь в гроб коммунизма». Кстати, несмотря на все усилия Власти народ больше
объединяет ненависть к Чубайсу, чем любовь к православию.
Теперь один из главарей «цапков» (сами себя они, впрочем,
называют «детьми Ельцина»), некто Цеповяз,
мотает срок в ожидании условно-досрочного освобождения, питаясь не
острожной баландой, а крабами, шашлыком
и чёрной икрой. Как и полагается классово близким к Чубайсу. Снабжала до
последнего времени хрустами – по три миллиона в год – его жена. В России вообще
жёны чиновников и грабителей очень успешны. И, по уверению Лужкова, были бы ещё
успешнее, если бы у них мужья не были городничими или разбойниками со Столбовой Дороги Человечества.
Когда оказалось, что даже КБМ не в силах соединить
угнетателей с угнетенными, воров с обворованными, Власти решили не очень получившийся День народного единства
переименовать в День добрых дел. Понималось это по-церковному однобоко:
переведет в этот день миллионер старушку через дорогу или тыщенку-другую на
счет церкви – и воруй весь оставшийся год по всем трем, т.е. во имя Отца, Сына
и Святаго Духа.
Не пробуждай
воспоминанья!
Нехорошо получилось.
А ну как какой-нибудь пытливый отрок вспомнят, что поляков пригласили
сами правители земли Русской для собственной охраны! Второй раз после призвания варягов. Мол, Владислава на царство!!! Нам без немцев … то
бишь, поляков нет спасенья!!!! Мол,
земля наша велика и обильна, порядка токмо нетути. Придите и володейте нами. В
Европу хотим!!! Ну, а когда американцев
для управления пригласили – это было уже третье призвание варягов. Кстати,
третье призванье началось с карты СССР на первой страница «Комсомольской
правды» с непривычным названием «Страна Дураков».
А всё потому, что в начале семнадцатого века в стране полный
развал наступил. Таков был итог затеянной Иваном Грозным укрепления вертикали
власти. И, хотя Грозный головы ворам-боярам рубил, а нынешние цари их всё
больше гладят, итог работы примерно
одинаков.
Если бы Грозный вместо укрепления вертикали власти занялся
горизонталью, т.е. укреплением народного хозяйства, то голод начала
семнадцатого века можно было бы пережить, не потеряв половины населения. Когда
при строительстве южных крепостей началось распахивание земель для прокормления
военнослужащих, урожайность оказалась вдвое выше, чем в северных областях.
Без храмов, конечно, по нонешним временам нельзя. Но не
взойдет ли на ступени одного из них очередной Козьма Минин, взгромоздившийся в
свое время на ступени храма Иоанна Предтечи в Нижнем и не воскликнет во след
Мао: «Огонь по штабам!»?
Не успев изобрести День народного единства, его снова
сделают Днем разделения.
Не обошлось и без «ляпов». «Народ сам освободил себя!» -
заявил Дмитрий Медведев. Это ж надо было такое ляпнуть Дмитрию
Престолоблюстителю. «Сам»! Без указивок Начальства!! А что этот так называемый
народ ещё сам сможет сделать? Не захочет ли народ освободить Кремль вторично?
Между прочим, вместе с поляками в Кремле сидели ребята из
семибоярщины, а также боярин Иван
Романов с племянником Михаилом, будущим царём – первые отечественные власовцы.
Или вы думаете, что просто так Власова возлюбили в «святые годы» «семибоярщины»
90-х? Правление Боярской думы, составленной из самых крупных хищников под
руководством запойного царя и заморских советников насмешливо именовалось
«семибанкирщиной».
Это было время «перелётов». Только в Смуту перелетали от
царя к царю, а в 90-е – из коммунистов в капиталисты. И все они скопом
«ложились» под поляков. Уж больно это выгодное занятие. Вот господин Порошенко
в очередной раз «лёг» под Европу. И теперь Украине грозит полный развал, а общий
доход Петра Порошенко за 2018 год почти в 8 раз больше, чем за 2017 год.
День торжества
либерализма
Словом, вместо дня объединения получился День освобождения
поляков от голодной смерти, поскольку, засев в Кремле, словно Владимир
Владимирович, они съели всех коней вместе со сбруей, а потом принялись пожирать
друг друга в лучших либеральных традициях. Впрочем, во времена Смуты людоедство
на Руси стало делом обычным.
Лишнее напоминание того, каким образом люди упражняются в
основных христианских добродетелях. Поляки то ли съели, то ли уморили голодом
патриарха Гермогена, брыкавшегося против вступления в Европу на польских
условиях. Кстати, самые почитаемые мученики в Европе – те, которые стали
таковыми с помощью самих христьян. А уж когда христиане начинают есть кроме
плоти Спасителя в виде причастия ещё и друг друга…
Опять же, Китай-город освободили 22 октября по старому
летосчислению. Так что, церковь признаёт изменение календаря большевиками? Тут
ведь дело такое, что только начни…
Эти ребята страшно далеки не только от народа, но и от
знания прошлого своей страны. Возможно, Москву и освободили в первых числах
листопада 1612, и даже избрали царя, но только в первых числах октября 1617 на
Арбате шли бои с юнкерами … то бишь, с белополяками … О, господи – просто с
поляками, которых поддерживали запорожские казаки. Не согласился с избранием
Михаила только один человек. Но это был польский король Сигизмунд.
Словом, праздновать
Изгнание из Москвы поляков или грузин – дело опасное; сразу вспоминаются слова
Гегеля, что всякое историческое событие повторяется дважды, к которым Маркс
добавил: «Один раз в виде трагедии, второй – в виде фарса». У нас, похоже,
третий случай - фарс в рамках трагедии.
Людоедский либерализм
Российские либералы, правда, любили повторять: «Умри ты сегодня, а
я – завтра». Но до прямого людоедства всё же не доходили. Случаи людоедства в
РФии единичны. Польское нашествие даёт нам прекрасные примеры самого
людоедского, беспримесного либерализма, когда ещё такого слова-то не знали. В
осаждённый Кремль прорвались 600 венгерских пехотинцев Невяровского, и положение осаждённых стало
совсем отчаянным – у прорвавшихся не было продовольствия.
Из воспоминаний киевского купца Богдана Балыки, следует, что
именно они и начали питаться чем попало: «А нас, увъ осаде начал стискати
голод, бо пехота, що их было 600, почалы псы и кошки ести». Воины ловили грызунов. Когда и грызуны закончились,
началась контрабанда. Осаждённые спускали за стены корзины с драгоценностями и
получали за них еду: «Мнози же рустии людие приходиша нощию к стене града
Кремля, и серебра и жемчюгов и свешиваху з града. Рустии же людие емлюще сия и
в то место вяжуще только же хлеба и дающе им». Иначе говоря, за буханку хлеба
вы получаете слиток золота равного размера. Согласно их показаниям, каравай
хлеба, купленный под Москвой в таборах Первого ополчения за «две деньги» и
контрабандно доставленный в Москву, продавался там за «десять алтын». То есть в
тридцать раз дороже! Воистину сказано: кому война, а кому мать родна. Если
курица стоит 5 злотых, воробей — 10
грошей, сорока или ворона — 15 грошей, на одних пернатых состояние можно
сколотить.
Из воспоминаний Балыки: « …пехота новая /600 венгров/ стала з
голоду мерти и мало не вси вымерли; немцы кошки и псы все поели; … дорогувля
великая стала: селедец был по ползолотого, шкури воловыи перво были по пять
золотых, а потом стали по 12 золотых; … А потом уже голод незносный почал
трапити, же пехота и немцы потай почали людей резати и ести. Мы найпершей,
идучи от церкви соборной пресвятой Богородыси из службы, голову и ноги
человечии у яме нашли, у кайстре (мешке); вязнев московских килканадцать
человека пихоте з турмы подавали, … Пахолика одного, недавно умерлого, из гробу
выкопали и изели. … Сын мытника Петриковского з нами ув осаде был, того без
ведома порвали и изели, и иных людей и хлопят без личбы поели; пришли до одной
избы, тамже найшли килка кадок мяса человеческого солоного; одну кадку
Жуковский, товарищ Колонтаев, взял; той-же Жуковский за четвертую часть стегна
человечого дал 5 золотых, кварта горелки в той час была по 40 золотых; мыш по
золотому куповали; за кошку пан Рачинский дал 8 золотых; пана Будилов товарищ
за пса дал 15 золотых, и того было трудно достать; голову чоловечую куповали по
3 золотых; за ногу чоловечую, одно по костки, дано гайдуку два золотых и пол
фунта пороху — и не дал за тое; всех людей болше двох сот пехоты и товарищов
поели».
И всё это случилось по соизволению лика Казанской богоматери. А в
России 90-х миллионы людей сгинули, не принеся никакой пользы Власть Имущим.
Ведь можно было бы их продавать по частям!
«Некий Биковский, молодой человек лет 20 от товарищей из замка
отделился и к пехоте заглянул, пехота же сразу его схватила и ну к реке вести,
пока товарищи, наконец, крики его не услышав, с трудом его у нее не отбили».
В условиях, когда мышь стоит один злотый, а кошка – 8 злотых,
человеческая жизнь не стоит вообще ничего. Сильный начал в открытую пожирать
слабого. Сначала сожрали захваченных пленных, потом начали жрать друг друга.
Ели детей, как сына сборщика податей Петриковского. Ели «без личбы» (без
счёта). Наиболее предусмотрительные делали запасы солонины из человечинки.
Одной пехоты и «товарищов» сожрали более двухсот. И, между прочим, до сих пор
за это безобразие Россия перед Польшей не покаялась!
Имеется свидетельство Юзефа Будзиллы о прекрасных картинах
Естественного Отбора: «Падали не стало, колодников поели, трупы, из земли
выкопав, поели, пехота сама и друг друга ела и тех, кого хватала. Трушковский,
пехоты поручик, двух сыновей своих съел; один гайдук также сына съел, другой —
мать свою; товарищ один съел слугу своего; вот так сын — отцу, отец — сыну не
отпускали, пан — от слуги, слуга — от пана в безопасности не был; проще говоря,
кто кого осилил, тот того и съел, более здоровый — более хилого убрал».
Вот он, истинный Естественный Отбор, к которому стремились
наши либералы, эаклиная: «Чем ближе к Природе – тем лучше!» Вот она Великая либеральная идея, не
замутнённая большевизмом!
«О родственнике или товарище своем, если кто другой у кого
съел, как о своем наследстве судились, что он был более близкий, чем кто-то
другой, чтобы его съесть; подобное дело у пана Леницкого в команде случилось:
гайдуки своего сослуживца умершего съели, родич его из другого десятка жалобу
ротмистру подал, что я де, как родственник, был более близок, чтобы его съесть,
чем кто другой; те же возражали, что мы де более близки для его поедания, так
как он с нами под одной командой в одном строю и в одном десятке был. Ротмистр,
как novum emergens (лат. — неопытный), не знал, какое решение принять, боясь,
как бы сторона, что будет решением недовольна, самого судью не съела, и почел
за лучшее из трибунала ноги унести». Келарь Троицко-Сергиевской лавры Авраамий
Палицин взохнул, увидев эти соления: «И обрeтошя много тщанов (чанов) и наполов
плоти человeческиа солены и под стропами (под стропилами, на чердаках) много
трупу человeческого; и сeдошя в Китаe христолюбивое воиньство».
Что лишний раз подтверждает мысль Салтыкова-Щедрина, что
даже если у нас саранча вовсе весь хлеб сожрёт, немец (а совокупно с ним и
поляк) всё равно без нашего хлеба подохнет.
Либеральный клич «Сильный пожирает слабого» воплотился в
жизнь. И в смерть. К тем местам, где едят своих, чужим лучше не приближаться.
Осаждённые делали вылазки за стены Китай-города, чтобы поймать, убить и
немедленно съесть одного из зазевавшихся парней
князя Трубецкого. Задолго до Наполеона эти хлопцы поняли, что «война
должна кормить себя сама».
Досталось и тем, кто громче всех приглашал поляков
цивилизовать неумытую Россию. В жилище князя
Мстиславского (в старом дворце Бориса Годунова, который тогдашний боярин
занял, словно нынешний – жилплощадь Брежнева) вломились «жолнер Воронец и козак
Щербина», «почали шарпати, ищучи живности, и Мстиславский почал их упоминати;
там же некоторый ударил его цеглою у голову, же мало не умер». И хотя кирпичем
по голове бояр бить нехорошо, но и матушку господ Воронца и Щербины тоже без
нужды «упоминать» не следовало.
Воронец и Щербина за нападение на Мстиславского были
казнены. Воронца как шляхтича похоронили, а Шербину повесили и через час съели.
Казака Щербину не спасли даже заслуги: именно он 27 сентября пробрался в Кремль
с письмом от короля Сигизмунда III.
Между прочим, голодные смерти поляков в Москве – дело рук
самих поляков. В 1611 г .
главарь заглотчиков референдарий литовский Гонсевский, желая упредить
неизбежное выступление горожан в связи с подходом Первого ополчения Ляпунова,
Заруцкого и князя Трубецкого, перебил
некоторое количество населения и спалил Белый и Земляной города. Вскоре выяснилось, что, получив краткосрочный
выигрыш, проиграли войну: людишки и их продовольственные запасы могли
пригодиться осаждённым. Примерно то же самое происходит в России и сегодня:
поглядывающая на Запад власть уничтожает население и всякое производство, не
слишком задумываясь, что будет завтра.
Не заменить ли?
«С каждым днём на улицу выходит все меньше народа», -
радуются либеральные вещания, пересчитывая участников шествия в память
большевицкого Жовтневого переворота. Но ведь выходят!
Стало быть, надо поступать, как сделали церковники много
столетий назад, борясь с солнепоклонниками. Они переименовали День Рождения
Нового Солнца в День рождения Христа. И люди, потихоньку привыкнув, празднуют
ныне Рождество.
Поэтому следует 7 числа праздновать, скажем, память Льва Толстого, который именно в этот день
1910 умер на станции Астапово Рязано-Уральской железной дороги. Ещё лучше
отметить по пристойности день восшествия на престол императора Павла Первого,
когда
столица приняла «вид немецкого города, существовавшего два
или три века назад».Для борьбы с крамолой полицейские срывали с прохожих круглые шляпы, срезали
полы фраков, сюртуков и шинелей. Был издан Высочайший Указ, запрещавший круглые
шляпы, высокие сапоги, длинные панталоны, башмаки с завязками. Все
верноподданные обязаны были носить треуголку, зачесанные назад волосы,
напудренные и заплетенные в косу, башмаки с пряжками, короткие панталоны, стоячий
воротник. Ибо ношение «больших
галстухов» - это прямой путь к вольнодумству.
Управляя Россией «в
ручном режиме». Павел закрыл немногочисленные частные типографии и установил
цензуру. Интернет не был запрещён, поскольку тогда его ещё не изобрели. Царь
восстановил для дворян телесные наказания и говорил: «Дворянин в России лишь
тот, с кем я говорю и пока я с ним говорю». Современники писали, что при Павле жили как во
время холеры: «день прожили – и слава Богу!»
Прослышав про ручное управление, помещики значительно подняли оброк, поборы и
повинности своим крестьянам, считая их неотяготительным. Ну, всё как сегодня!
Только тогда драли не наличными, а баранами, гусями, курами, яйцами, коровами,
свиньями, маслом, молоком, коноплей, холстами, грибами и ягодами. Многие
помещики заставляли крестьян работать даже в праздничные дни, особливо в День
народного единства, помолившись предварительно о единстве противоположности.
В это время их
собственное хозяйство приходило в запустение. Чтобы подавить недовольство, крестьян
начали сечь безвинно, но до смерти. Беременные крестьянки после побоев рожали
мертвых детей, которых отдавали господским собакам. Молодых крестьянских жен на
ночь забирали от мужей «для непотребства и блудодеяния». Если мужья бунтовали,
т.е.защищали жен, их отдавали в солдаты.
Крестьяне писали жалобы, но челобитные никто не читал.
Примерно то же самое пишет народишко и на современном витке развития России, и
с тем же итогом – никто не читает, а в ответ пишут то, что и отписками назвать
сложно. Разница лишь в том, что раньше писали в Петербург, а теперь в Москву. Раньше
на крестьянские жалобы отвечал помещик, на которого жаловались, а ныне – местные чиновники, на которых
жаловались в Москву. Естественно, писали, что крестьянские жалобы необоснованны,
а жалуются, потому что с жиру бесятся.
7 ноября Павел пришёл
к власти, а уже в декабре 1796 года крестьянские волнения начались в тридцати
губерниях, включая и не затронутых ранее Пугачевщиной: в Орловской, Калужской, Тульской, Московской,
Псковской, Новгородской, даже Олонецкой, Ярославской, Нижегородской, Пензенской
и Вологодской. Императоры российские –
они завсегда продолжают дело Пугачёва!
Бунтовщиков, их жен и
детей поголовно пороли, наиболее отличившимся отрубали уши, подвергали
позорному наказанию - брили головы и
бороды. Как ни корчат из себя наши правители европейцев, а по сущей совести остаются
махровыми азиатами.
Очень часто нового царя просили перевести крестьян из
помещичьих в государственные. Вместо этого за свои четыре года правления Павел
раздал дворянам шестьсот тысяч государственных крестьян. Он тоже считал, что
частное лучше государственного, потому что
всегда работает.
Как и ныне, запугивал
самодержец подчинённых, а самым запуганным оказался сам. Современник писал: «Во
дворце поселился страх. Сановники допускаются к службе во дворце, только
предъявив в семи разных местах полицейские пропуска. Петропавловская крепость
переполнена».
Закончил, император, правда, плохо, ибо ничто так не
разрушает власть императора, как попытки её бесконечного укрепления. К нему
явились без пропуска несколько нетрезвых мужчин, предложивших отречься
добровольно, а когда он отказался последовать доброму совету, его пришибли
золотой табакеркой. Но к лику мучеников
несчастного до сих пор не причислили! И никто не покаялся за совершённое
злодейство!!
Кстати, день может и сам сдвинуться. Например, на 22 ноября. Именно в этот день 1772 года в Яицком городке на Урале появился
воскресший император Петр III. Он же Емельян Пугачев. И жаловаться в столицу
пришлось уже помещикам. Тем, которым удалось остаться в живых. Ибо сказано в
Писании: «Дом, разделённый в себе, не устоит».
Евгений Пырков
Комментариев нет:
Отправить комментарий