Однако, я забыл рассказать, что случилось со мной, когда я,
схватив дорожную сумку, дал дёру из родного города, где назревала Большая
Облава. Воспользовавшись случаем, решил отдохнуть недельку-другую, и отправился
в Подмосковье навестить старого приятеля, который успел вручить мне ключи от
дома, прежде чем уехать на заработки на Север. Приятель жил в местности,
состоявшей исключительно из частных домов, стоявших настолько плотно, что один
посёлок плавно переходил в другой, а вы узнавали об этом только из дорожного
указателя. Непросто найти человека в таком скоплении.
Жил приятель в собственном доме на окраине расползшегося
вширь поселения, так что вы могли спокойно пойти погулять по лесам и рощам, ещё
не до конца вытоптанным толпами
москвичей. Словом, тишина, покой и всяческая благодать. Но продолжалась эта
благодать только три дня. Потому что на
четвёртый прибежала соседка и стала истошно звать на помощь:
- Он там повесился!!! – кричала она.
И действительно, человек повесился. Но неудачно.
/Впоследствии выяснилось, что удача отвернулась от него уже давно/. Поэтому,
когда мы вдвоём с соседкой прибежали на место происшествия, мы обнаружили
человека, сидящего на земле с верёвкой на шее. Но это была не обычная бельевая
веревка, которая, кстати, осталась висеть между двумя столбами в ожидании
белья, а красная полимерная сетка, в которую рассыпают овощи поточным способом,
прежде, чем отправить их в торговую сеть. Поэтому она не оборвалась. Человека спасло только то, что второй конец
был привязан к большому ржавому гвоздю, вбитому в толстенный столб. Гвоздь был
большой, кованный, четырёхгранный, с полукруглой шляпкой, которые вы можете
увидеть на старых железнодорожных мостах или броненосцах царского времени. Верёвка могла выдержать кучу ночных рубашек,
простынь и любого взрослого мужика. Гвоздь вообще мог стать последним
пристанищем для десятка людей земнородных, но, как выяснилось, не слишком
держался за свое место. Потому что столб тоже был немолод и гнил, словно российское
самодержавие. Гвоздь просто вылетел из трухи старого мира под весом
неизвестного, который сидел теперь на земле, прислонившись к столбу, тяжело
дышал, хлопал глазами и не отвечал на вопросы. Казалось, он даже не слышал их. В конце концов, призвав на помощь местную
учительницу английского языка, мы сумели выяснить следующее:
висельник-неудачник был простым американцем, прибывшим в Россию для заключения
брака с русской красавицей. Если помните, тогда был просто невероятный наплыв
иностранцев, присматривавших российских дев на вывоз. В том числе и для
заключения законного брака.
Иностранцы почему-то вбили себе в голову, что россиянки
трудолюбивы, верны, неприхотливы, домовиты, но самое главное – бескорыстны. (!)
Влюбился он по снимку, который увидел на выставке российского искусства. Узнал,
кто снимал, написал письмо с предложением знакомства. Завязалась переписка,
закончившаяся прибытием влюблённого американца в Москву. Возлюбленная встретила
его в Шереметьево, привезла в своё уютное жилище и накрыла стол. После выпитого
бокала вина гость отключился и пришёл в себя
на улице, в незнакомом посёлке, без вещей, без наличных, и без
документов.
- Вот сука!!! – не выдержала соседка. И не понятно было,
чего в её голосе было больше, негодования или бабьего торжества по поводу
грехопадения другой бабы.
Казалось бы, теперь всё было просто – обратиться в
посольство, получить удостоверение американца, оплатить перелёт за счёт
государства и отбыть на родину, чтобы прийти в себя после приключений в суровой
российской действительности. Но не тут-то было! После первого же звонка в
посольство выяснилось, что наш подопечный уже вылетел на родину с молодой
женой. Быстро его окрутили. «Извините, но мы не можем заниматься каждым, кто
выдаёт себя за американца; спасибо за ваш звонок», - разъяснил обстановку
приятный женский голос на том конце провода. Из вежливости не было сказано
«каждым сумасшедшим».
Хотя дело и осложнилось, но оставался ещё один простой выход
-- обратиться к родственникам, чтобы те подтвердили личность и дали делу ход
изнутри, так сказать. Но тут возникли препятствия, по размеру превосходящие
посольские. Оказалось, что неудачливый жених перессорился со всей роднёй и
друзей не имел по причине плохого характера и большого состояния. Проще говоря,
он был эксцентричным американским миллионером старого закала, потомком ковбоев,
идейным одиночкой, считавшим, что человеку не нужно сто друзей, когда у него
есть сто долларов. Вот потому и получается, что человек пять раз был женат, а
личность подтвердить некому. Во всяком
случае, пока живой, и нет надежд урвать
часть наследства.
- В США триста миллионов населения. Неужели среди этой
толпищи нет ни одного, кто мог бы замолвить за Вас словечко?! – удивился я.
Он немного подумал и сказал:
- Есть один. В школе вместе учились.
Школьный приятель неплохо начал: он поступил в одну из
крупнейших газет Нью-Йорка и, говоря по-американски, быстро «сделал себе имя».
У него проявились способности к журналистским расследованиям. На этом и
погорел. В СЩА печать свободна. До тех пор, пока не начнёт копать под тех, кто
на самом деле управляет Америкой. Приятеля вышибли из газеты. В США нет «чёрных
списков», но другой работы, мало-мальски соответствующей его уровню, он не
нашёл. Строго говоря, он вообще никакой работы не нашёл, несколько лет был
безработным, и теперь тихо спивался в каком-то местном издании размером с
горчичник в городке с населением в полторы тысячи человек.
Оставалось только найти его. Самым лучшим выходом стало бы
собственноручно накорябанное письмо с изложением событий – письма вызывают больше доверия, чем звонки,
но как было его передать? Писать «на деревню дедушке» было бы слишком
самонадеянно.
- Есть один человек – Петро, - встрепенулся вдруг муж
соседки..
- Это Петька Премудрый, что ли, который на свалке обитает? –
с некоторым предубеждением воскликнула жена, потому что женщины всегда
недовольны предложениями своих мужей.
- Кому Петька, а кому Пётр Аркадьевич Карнаухов,
чрезвычайный и полномочный посол России в Независимом Государстве Невольничий
Берег.
- Попробовать можно, - сказал чрезвычайный и полномочный
посол Пётр Аркадьевич Карнаухов. – Был у меня дружок в нашем посольстве в
Вашингтоне. Только вот одеться бы надо поприличнее.
Знамо дело, по одёжке встречают. Особенно на дипломатической службе. Поэтому
фрак – даже если вам удастся найти его на городской свалке – сам по себе не
может служить пропуском в этих кругах. Мы собрали с бору по сосёнке одёжу
поприличнее, чтобы Пётр Аркадьевич вновь почувствовал себя дипломатом. После чего он взял свеженаписанное письмецо,
положил его в папочку, прозрачную, словно рубашечка современной девы, и мы всей
толпой ломанулись к МИДу. На подходе к МИДу Карнаухов оставил нас на ближайшей
скамейке, а сам предъявил на входе какое-то удостоверение и прошёл внутрь.
Его не было около часа, в течение которого, несомненно,
старые приятели вспоминали былое, а потом наш посол на Невольничьем Берегу
вернулся и небрежно бросил:
- Завтра поедет с дипломатической почтой.
Письмо улетело, было получено дружком в Вашингтоне, а затем
после недолгих розысков вручено лично спивающемуся школьному приятелю. И дело
закрутилось быстро, словно роман во время отпуска на тёплом море. Как уже было сказано выше, городишко был
настолько маленький, что о его существовании знали даже не все его обитатели, но
когда в местном издании появилось сообщение об их земляке, погибающем среди
медведей в России, которую тогда даже наиболее патриотически настроенные
издания в самой России называли не иначе как «одним большим ГУЛАГом, из
которого все хотят убежать», это вызвало
волну возмущения по всей Америке. Первым
встал на уши градоправитель данного поселения. Не то чтобы он слишком
любил своего земляка, но он помнил, что в США время от времени бывают выборы, и
ему необходимо постоянно напоминать о себе, чтобы люди знали, за кого
голосовать. А поднять шум проще, чем починить дорогу. Поэтому он обратился с
пламенным воззванием во все газеты, а также к губернатору и сенатору от
штата. Те тоже не стали молчать, после
чего негодование приобрело
всеамериканский размах, вовлекло в себя двух сенаторов, четырёх
конгрессменов и множество изданий и вещаний, а в Техасе даже начали набирать добровольцев,
чтобы освободить страдальца силой.
Высшей точкой негодования стал суд, на котором наш
подзащитный участвовал по телемосту, поскольку въехать в США иностранцу не
так-то просто, а Госдеп упёрся и не
желал признавать его гражданином США, пока он не докажет это. Но доказать это
можно было только в суде США. А в суд США он не мог попасть, так как не мог
доказать своё американское гражданство, и т.д.. Та же сказка про белого бычка,
только американской разновидности.
***
Но когда дело дошло до суда, стало понятно, что мы имели
дело не с двумя мелкими проходимцами, а с хорошо сколоченной шайкой умелых
жуликов международного уровня. На суд явилась только жена, девушка редкой
красоты и ангелоподобной внешности, живое воплощение невинности. У девушки были
светлые волосы, подстриженные так, что она напоминала даму червей в самой
ходовой колоде. Это особенно бросалось в глаза на большом свадебном снимке, на
котором невеста казалось ещё прекраснее рядом со звероподобным женихом.
Красавица и чудовище. Одного взгляда на
него было достаточно, чтобы понять, почему от него убежали предыдущие пять
жён. Жених был похож на нашего
американца, но достаточно отдалённо. Тем не менее, сходства оказалось
достаточным, чтобы самому просочиться в Америку и привезти с собой жену. Возможно, потому, что недостаток сходства был
восполнен наличными или безналичными.
Муж, по словам
молодой жены, только что отбыл в Бразилию. Для исследования верховий Амазонки.
Что ж, у каждого свои представления о медовом месяце и свадебном путешествии.
Может быть, молодому супругу показалось, что жить среди крокодилов безопаснее,
чем с молодой женой. Как бы то ни было, уезжая, он успел перевести всё свое
немалое состояние на неё.
Робкая попытка нашего американского друга возразить, что он
не помнит своей женитьбы на этой девушке, только усугубила дело. Потому что
иногда мужчина бывает так счастлив, что просто не помнит, как заключил брак.
Особенно, если для него это дело привычное.
Выбор присяжных тоже был произведён очень неудачно. Или
очень умело. Половина из них – негры, остальные латинос, к которым добавились
вьетнамец и индиец. Все они были бы рады рассчитаться за безобразия
империалистов и рабство чернокожих. Белых было только двое, да и те какие-то
подозрительные. Половина присяжных –
припадочные бабёнки, сами настрадавшиеся от таких кобелей. Негр с совершенно
седыми волосами, делающими его похожим на негатив, тихо подрёмывал. Одна из
престарелых женщин, чтобы не терять зря времени, что-то вязала.
Спасти положение могло только чудо. И чудо явилось. Когда справится с трудностями американца не может
русский национальный гений, приходится призывать на помощь еврея. В
данном случае это был человек средних лет, низенького росточка, лысый, как
коленка, с молодым блеском в глазах и белой «бабочкой» на шее, придававшей ему
какой-то опереточный вид, особенно неуместный в глазах тех, кто его знал.
Потому что этот небоевого вида боец чернильных полей был в молодости большим
озорником. Хотя и не по душевной склонности. Просто жизнь заставила. Ибо рос он
в пригороде, среди местной шпаны, которая всегда делится на две части: одна
норовит у кого-то что-то отобрать, а другая – этому воспрепятствовать. У первых
явно проглядывался большой уголовный путь, который начинался с нанесения
наколок ещё до попадания в клоповник. Иногда даже клички получали по этим
наколкам – Расписной, у которого наколки были особенно затейливыми, Загар,
который был покрыт более простыми наколками, зато с ног до головы, и т.д..
Наш спаситель
относился ко второй разновидности и наколок не имел, зато был весьма известен в
качестве кулачного бойца – искусство не только весьма распространённое в
послевоенной стране, но и остро необходимое для выживания - и даже завоёвывал какие-то кубки, почётные
места и прочие награды во внутренних и международных соревнованиях. Драки
случались постоянно и были весьма и весьма жестокими. Обычная свинчатка в
кулаке чем-то необычным не считалась. Встречались и более изощрённые средства
увеченья удов тела ближнего своего, к примеру, перстень с припаянным к нему
обломком опасной бритвы. След от встречи
с таким изобретением местных умельцев остался
на лице у нашего кулачного бойца на всю жизнь.
Помимо ставшего уже не слишком заметным следа от встречи с
опасной бритвой у него было с десяток высших образований, согласно одному из
которых он был законником, и, как сразу же выяснилось, весьма неплохим
законником. Потому что за две недели, пока неспешно шло судебное расследование,
он сумел откопать кое-что любопытное.
Во-первых, всплыла школьная характеристика: «лжива, склонна
делать гадости ближним». К ней добавилась справка из детской комнаты милиции -
мелкие кражи, ещё более мелкие правонарушения и сбор дани на «грев» с девочек
своей школы под присмотром покровителей из уголовного мира. Тогда подобного
рода поборы были обычным делом в некоторых местах государства российского на
изломе общественного строя. Но это было
не самое впечатляющее: мало ли что бывает у людей «по малолетке».
- Не занимались ли Вы так называемым «эскортом», -
невозмутимо спросил наш спаситель.
- Не знаю, что это такое! - с достоинством ответствовала
дева.
Тут же появился служащий самой дорогой в городе гостиницы,
который под присягой подтвердил, что неоднократной видел прекрасную деву,
приходившую в его заведение в обществе
состоятельных мужчин.
- Да, я сопровождала влиятельных людей, - спокойно ответила
молодая жена. – Что в этом плохого?
- Не торговали ли Вы при этом своим телом?
Красавица с негодованием отвергла подобное гнусное
предположение.
- Обычная цена была
двести долларов за ночь, - пояснил служащий.
- Правда ли, что из-за связи с Вами пришлось уйти в отставку
заместителю главы города?
- Нет!!!
Наш законник достал обычную кожаную папочку, расстегнул
«молнию» и достал местное издание «Православный вестник города Ш.», с
подробнейшим рассказом о данном прискорбном происшествии.
- Правда ли, что этот чиновник был у Вас за ночь пятым?
- Вы спрашиваете так, словно хотите быть у неё шестым, -
попробовал вмешаться защитник с той стороны Атлантики. Но было уже поздно.
- Ах ты лысый….! Ах
ты … …. недо….. …! Ах
ты глиста ….! Да я тебя…. …. … …!!!!! Чтоб тебе … сдохнуть на помойке! …………………………………………….
……………………………………………………………………………………………!!!!
В переводе на более светский язык самым мягким наказанием
было намерение размазать нашего доверенного по стенке общественной уборной.
Словом, она обещала ему много того, что в одних кругах считается большой
неприятностью, а в других – таким же большим счастьем.
Кто нынче помнит боцманов с
царских броненосцев, которые путём многолетних упражнений развивали в
себе способность ругаться по пять минут непрерывно, не повторяясь?!! Исчез целый пласт народного достояния,
который, небось, заботливо охраняется в тех же США наравне со свободой слова.
Там, в Стране Заходящего Солнца, ничего не пропадает даром. Даже куриный пух на
птицефабриках идёт в дело, чтобы приносить доход.
Во времена пришествия Гласности многие россияне, впервые
увидевшие неурезанные американские ленты, удивлялись, что ж так приличные с
виду люди матерятся? А это они наследие предков сохраняют, не дают ему
завянуть. Искусство же просто воспроизводит то, что находит в жизни. Это и есть
основное отличие капиталистического реализма от социалистического, за которое
капреализм так полюбили некоторые наши деятели околоискусства. Вы думаете, если
в американском искусстве мат
воспроизводится буквально, так в суде кто-то будет его искажать? Вот и
переводчик не исказил. Чтобы не попасть
под статью о заведомо ложном переводе.
Похожий на негатив негр преклонных годов встрепенулся,
словно ему приснился страшный сон из времён рабства чернокожих, и проснулся, а
сидевший рядом с ним лавочник начал ощупывать карманы, словно искал записную
книжку, в которую хотел занести наиболее удачные выражения. У вязавшей тётки
выпал из рук клубок и покатился в сторону судьи. А наш защитник всё также
невозмутимо смотрел на девицу. И вдруг он усмехнулся. Усмешка у него была
особенная - чуть-чуть дёрнулся уголок рта. Он достиг, чего хотел.
Тут я начал понимать, к чему клонил наш лысый воин. Когда в
кулачном бою противник превосходит вас по всем показателям, остаётся только
уйти в глухую оборону и попытаться вывести его из равновесия, чтобы
подловить на какой-нибудь ошибке, а
потом сокрушить, вложив всю силу в один удар. Кажется, это поняла и невинная
дева. Те, кто её готовил, хорошо поработали, но не всё предусмотрели. А сама
она была слишком красивой, чтобы быть ещё и умной. Короче говоря, у девы сдали
нервы, после чего столь разномастные присяжные единогласно признали нашего
свадебного путешественника своим. И дело закончилось Счастливым Концом, как в
лучших американских лентах, в которых одинокий коровий мальчик, чаще называемый
без перевода ковбоем, получает в награду за подвиги красавицу и, посадив её на
своего коня, увозит в неведомую даль. С
той только разницей, что нашему одинокому коровьему мальчику удалось-таки
отбиться от слишком пронырливой красавицы.
Евгений Пырков
Комментариев нет:
Отправить комментарий