Звезды на льду

Звезды на льду или

Калеки за свой счёт

Вот  опять покатилась звезда…

Владимир Высоцкий

Ну, в каком смысле покатилась? В том, что поскользнулась. Причем не обязательно в нравственном смысле. И, потирая ушибленное место, которым воспринимает действительность, данную нам в ощущениях, начинает ругать в прямом вещании дворников за отсутствие подвижников в их среде, из-за чего в гололед в областном городе  ежедневно получают телесные повреждения до 60 человек. (У нас же всегда и во всём виноват стрелочник. В свободное время подрабатывающий дворником). В том числе и среди новостной братии, число пострадавших на льду среди которых значительно превышает число сломавших шею на поприще службы. И когда сослуживец, не зная, разумеется, о случившемся несчастии, похлопывает деву по месту соприкосновения с действительностью, ее возмущение становится гораздо более естественным.

Заметим мимоходом, что таких отчаянных вывертов, которые звезды совершают на льду непроизвольно, от них невозможно добиться никакими упражнениями.

Вот таковы выверты жизни: даже те люди, которые все усилия направляют на то, чтобы не вступать на скользкие дорожки, а, уж если придется, то не поскользнуться (ну не те это ребята, которых молодость водит в сабельный поход или, боже упаси, бросает на кронштадтский лед), и те признают: «Знали бы, где случиться упасть, соломки бы постелили».

И не говорит работникам вещания сердце-вещун, что существуют цивилизованные способы  решения вопроса – через суд. Ибо нет в городе клочка земли размером с носовой платок, который не был бы в чьем-то владении или управлении. Всё растащили-с новые гг. помещики-столыпинцы!  И этот кто-то обязан отвечать за ненадлежащее выполнение своих обязанностей по его уборке. Рублем. Возместить стоимость лечения, лекарств, которые пострадавший, как правило, покупает за свой счет, больничных, которые оплачиваются работодателем, а также случаи инвалидности и похорон.

Ибо, оплачивая все это, граждане оплачивают тем самым чье-то нежелание оторвать зад от кресла. Не желают владельцы городов, эти новые Столыпины, которым втихаря давно уже перешла в частные ручонки общественная землица, этими ручонками убирать лед. Чтобы не раздувать пламень страстей. Прибыль от торговых и иных заведений, на оной расположенных, получать желают, а расходы на поддержание закрепленных за ними участков нести не желают!

Причем самыми жмотистыми оказываются самые богатые, появления которых так ждало население. Помните, ему обещали, что после этого все вопросы будут решены? А они пока что не могут даже нанять дворника (не хватает две тысячи мётел, то бишь душ), который убирал бы снег по мере его появления, не дожидаясь, пока превратиться в лед, а сами предприниматели – в инвалидов. Но для этого же дворнику надо платить зарплату согласно получаемой от него пользе, т.е. приличную. Чтобы он не бегал с участка на участок. А наши богатые скорее за рубль удавятся, чем отдадут его ближнему.

А надо всего лишь выполнять закон. Упал человек, сломал руку. Врач «Скорой» составляет акт, записывает свидетелей и указывает место, где это случилось. (Вызов «скорой», кстати, тоже удовольствие не из дешевых). И если местовладелец не пожелает возместить расходы пострадавшего и здравоохранения добровольно, его обяжет это сделать суд. Но поскольку городская власть из этих землевладельцев же и состоит, трудно ожидать, что эти нанайские мальчики начнут бороться сами с собой.

Поэтому сотрудники «скорой» так старательно заполняют в три часа ночи бумажки с указанием вашего прозвания, прописки (власть имущим редко приходит на ум что-то более самобытное - это в России святое!), места работы (надо думать, к сотрудникам горвласти отношение у врачующих получше), что создаётся впечатление, будто ты на допросе в НКВД. Хотя ночные допросы ещё при Хрущёве запретили. А вот указать место, где человек стал калекой, забывают.

И чиновники от здравоохранения предпочитают стонать о нехватке средств на лечение, словно больной со сложным переломом, лежащий на вытяжке, а не сократить их неоправданные потери. А сами врачи предпочтут добровольно – иначе это не назовешь – переломать себе все руки и ноги, нежели составить какую-то бумажку. На сегодняшний день таких добровольцев с переломами, полученными на работе, насчитывается уже не мало. Гвозди бы делать из этих людей! (У гвоздей, по крайней мере, переломов не бывает).

Слава богу, наконец-то горздрав перестал делать тайну из числа переломов на льду. Пройдет еще лет десять, и в этом милом и полезном учреждении начнут подсчитывать, во что же городу обходится это ежегодное ледовое побоище. Может быть. Сегодня этого не знает никто.

И даже учреждения медстраха, призванные следить за правильностью расходования средств на лечение, не допетрили, что средства-то надо беречь. НИКТО и НИКОГДА в любом богоспасаемом граде не считал потери от потери трудоспособности и затраты на лечение, которых вполне можно было бы избежать. Как, впрочем, и всех других потерь.  И почему у нас к власти пролезают сплошь люди, умеющие только драть глотку или тельняшку на груди? Или выдирать из глотки у населения. Они беспрестанно говорят об оскудении городской казны, но ничего не хотят делать, чтобы предотвратить оное. И никакие переломы не могут переломить их нежелания работать, поскольку эти люди осознали, что лучше сломать ногу, чем шею. А когда еще одного их них уносят на носилках, оказывается, что отряд не заметил потерю бойца и песню про «Яблоко» спел до конца. Того самого конца, которого нет телесным повреждениям жителей города.

Словом, наступит весна, окончится зимняя компания, «тогда считать мы станем раны, товарищей считать». Потому что деньги считать так и не научились. А потери умеем учесть только на войне, да и то не всегда.

Кстати, когда власти городов спрашивают, почему так плохо убираются улицы и переулки, они бодро отвечают: нет средств на закупку оборудования, зарплату дворникам и даже на привоз обычного песка. И вообще, скажите спасибо, что в России, встающей с колен, хотя бы снега на всех хватает. Во всяком случае, зимой.

 Зато, к примеру, в Москве, где средств тоже не хватает, у начальника, смотрящего за работой ЖКХ, имеется жилплощадь за десять миллионов долларов (600 миллионов рубликов). Что? Вы спрашиваете, как зовут этого начальника? А вот не скажу! Очень уж это дело скользкое.

Евгений Пырков