Проф. Некрасов С.Н.
Неолиберальная
идея стоит на триаде действий по либерализации, приватизации и
стабилизации. Первое означает ликвидацию государственного регулирования
экономики, второе – отказ государства от любой регулирующей
деятельности, третье – стабилизацию уровня цен посредством сокращения
затрат государства на общественные нужды (здравоохранение, науку,
культуру и т. д.). Неолиберальная модель общества, внедрявшаяся в
России в 90 гг. прошлого века, повторяла в точности «грабительскую
форму развития капитализма», например, в США в конце Х1Х в. В этой
форме были заложены финансовые махинации, вывоз капитала за рубеж,
обнищание населения и прочие кошмары свободной экономики.
К
термину приватизация в духе Прудона («собственность – это кража»)
прямо относится понятие «воровство». В Германии приватизация фирмы
означает воровство этой фирмы. В ХVII и ХVIII вв. в Англии
приватирование означало именно кражу, но именно в Англии были выданы
первые легальные лицензии на приватирование. Если грабитель был без
лицензии, он назывался пиратом. Если имелась лицензия правительства,
значит, ограбление проводилось приватиром. Очевидно, что российские
приватизаторы в сущности являются пиратами. Однако если пираты ее
Величества грабили врагов Британии, то приватиры имели право грабить
свою страну, свои банки, своих подданных. Не случайно самый знаменитый
пират Фрэнсис Дрейк получил звание сэра и говорил с гордостью «Я честный
пират!».
Тогда тоже не было ясности с правами на
собственность, а правление закона преобладало в форме права «господина
Кольта» (9 дюймовый кольт «уравнивал всех» на кладбище), нанятые
капиталистами частные армии воевали друг с другом, буржуа воровали у
государства и друг у друга, платя взятки судьям, политикам и газетчикам.
В Америке действовали долгое время жесткие протекционистские меры,
снижающие иностранную конкуренцию, а правительство финансировало так
называемую «физическую экономику» - производство предметов потребления -
для развития реального внутреннего рынка.
Китайская
Народная Республика сегодня дает пример антилибералистской модели
развития: растущие государственные расходы и инвестиции на внутреннем
рынке, регулирование собственной экономики и международной торговли,
равно как и финансовых потоков (результат – рост экономики на 10 % в
год на протяжении двух десятилетий). Очевидно, что активная
государственная политика абсолютно необходима для обеспечения высокого
качества жизни граждан и развития стран, сталкивающихся с сильной
зарубежной конкуренцией и внешней культурной агрессией.
Вместо
нового плана Маршалла для России и Восточной Европы, направленного на
реструктурирование и модернизацию, на территории бывшей мировой системы
социализма возникла целая армия советников и консультантов, которые
своими советами разоряли страны. В 1993 г. в прессе появилось выражение
«агент влияния», описывающее роль тех, кто продвигал идеи внешних
советников. Группа реформаторов в России и стала таким коллективным
агентом влияния, возникшим в результате прямого вмешательства США в
дела России с целью насильственного перевода командной экономики в
режим рыночной экономики. Лидеры западных стран отлично знали, что ждет
Россию при переходе к рынку, точнее при приходе на мировой рынок. Еще в
конце 80 гг. «железная леди» М. Тэтчер проговорилась: «На территории
СССР экономически оправдано существование 15 миллионов человек».
Российский центр приватизации, созданный указом президента в ноябре
1992 г., финансировался Гарвардом (45 миллионов долларов), Мировым
банком (100 миллионов), Британским правительством, в целом Центр
получил более 4 миллиардов долларов!
Несмотря
на такую финансовую и идеологическую поддержку внедрение капитализма и
западного цивилизационного кода неолибералами сталкивается с серьезными
затруднениями буквально повсюду: в православной цивилизации России, в
иберийской цивилизации Южной и Латинской Америки. «Мистерия
Капитала: почему капитализм торжествует на Западе и проваливается
повсюду?» - именно так называется книга Э. Де Сото, которого президент
Д. Буш-старший называл лучшим экономистом третьего мира и даже гуру
неолиберализма М. Фридман полагает, что де Сото предлагает отличную
комбинацию свободной торговли и укрепления благосостояния страны.
Карьера перуанского экономиста была организована знаменитым перуанским
писателем М.В. Льосой, который написал предисловие к первой его книге
«Другой путь». В ней предлагается легализация подпольной или
неформальной экономики в целом. Уличные торговцы должны влиться в
функционирование национальной экономики. Такая идея была в румынской
партии «мелких хозяев» 1945 г., и там все провалилось. В 90-ые гг. де
Сото был советником правительства А. Фухимори (позже Фухимори объявлен в
розыск за экономические преступления). В то время Перу импортировало
250 000 маленьких подержанных автобусов для решения транспортной
проблемы. За приобретение такого количества «джанк-транспорта»
(хлам-транспорта) было уплачено 2,5 миллиарда долларов. Этой суммы
вполне хватило бы на возведение столичного метро. Но благодаря
экономическому гению де Сото столица до сих пор утопает в автомобильном
смоге, а улицы Лимы и других городов заполнены разбитыми машинами.
Де
Сото предлагает модели создания капитала в 9,3 миллиарда долларов в
финансовых бумагах за счет неформального сектора экономики Третьего
мира и бывших коммунистических стран. Им предлагаются «джанк-бумаги»
для людей, которые за 25 лет господства неолиберализма стали
неформальными бизнесменами, населяющими «пояс бедности» вокруг каждого
латиноамериканского города. Единственная проблема - в отказе
государства в официальном признании бумаг 80 гг., которые были
арестованы за нелегальную деятельность их владельцев. Поэтому для
торжества капитализма в незападных странах необходимо легализовать
собственность неформалов и создать эффективную регистрационную систему.
Подобно волшебнику с жезлом де Сото создает капитал в тех странах, где
его по определению нет. Но для либерального монетариста де Сото капитал
– это деньги, просто деньги. Сами деньги не зарабатывают деньги, и
потому автор предлагает по старому рецепту ростовщиков «давать деньги в
рост». Для него система формальной собственности есть место, где
рождается капитал.
Все возвращается на круги
своя. Де Сото предлагает «достаточный социальный контракт» совершенно в
духе Ж.-Ж. Руссо и Т. Гоббса. Социальный контракт есть способ
присвоения вещей, а для создания национального социального контракта
необходимо понять психологические и социальные процессы формирования
верований, привычек, правил, существующих в местных социальных
контрактах. Необходимо, следовательно, использовать механизмы
профессионального права для сведения всего этого воедино в национальный
социальный контракт, то есть сделать то, что западные страны сумели
давно сделать. Лучше не скажешь – перед нами рассуждение И. Канта. Для
Канта, представителя романтизма, французского Просвещения и основателя
немецкой классики, право собственности возникает из социального
признания легитимности утверждения. На том же строится и работа Ф.
Фукуямы «Доверие» («Trust») – обе работы Де Сото и Фукуямы изданы в
2000 г.
Де Сото провозглашает «легалистскую
революцию», возглавляемую юристами, под лозунгом социального контракта,
обеспечивающего собственность для всех и для каждого. Таков возврат к
модели физиократическо-либеральной догматики Ф. Кене, по которому земля
является источником богатства народов. Де Сото заимствует у Маркса
идею капиталистического развития. Маркс говорит о первоначальном
накоплении капитала как накоплении денег от рабства, земельной ренты,
имперской торговли, банковских процентов, вульгарного обмана. Сегодня
такое накопление идет в сфере торговли наркотиками через территории
стран Третьего мира. Не случайно большинство теоретиков неформальной
экономики и дерегуляции прямо настаивают на легализации наркотиков. За
примерами долго ходить не придется: сам де Сото, Сорос и Фридман.
Великолепная святая троица свободного рынка! Эта троица проецирует по
модели К. Маркса опыт британского капитализма на реальную историю
американского капитализма. Для них Англия – классическая страна
капиталистического развития.
Де Сото
настаивает на том, что США осуществляли первоначальное накопление
капитала за счет захвата земель соседей и расширяясь во все стороны. С
1784 по 1850 гг. США приобрели более 900 миллионов акров посредством
захвата: Луизиана (1803) с 500 миллионами акров, Флорида (1819) с 43
миллионами акров, Гадсен (1853) с 19 миллионами акров, а война с
Мексикой дала 334 миллиона акров. Указывается, что за тот же период
Американский Конгресс выделил 2 миллиона акров земли для солдат
Революции, 5 миллионов акров для ветеранов войны 1812 г. и 13 миллионов
для сражавшихся с Мексикой.
Приведенные
факты в точности соответствуют фактологии старой советской пропаганды
против США, и из них делается тот же вывод: американский общественный
договор был основан на джефферсоновской модели передачи собственности в
руки граждан, что сделало возможным создать систему регистрации
собственности, что стало основой для нового поколения капитала,
состоящего из финансовых бумаг. Такая версия является британской
упрощенной концепцией истории капитализма. Она скрывает правду о том,
что США были первой победившей антиолигархической республикой в мире,
политической формой государства, не основанного на паразитических
способах извлечения дохода, будь то рабство, земельная рента или
спекуляция. Здесь не было руссоистского социального контракта, но
скорее лейбницевская традиция поиска общего блага и всеобщего
благосостояния. Старобританская версия истории превозносит президента Э.
Джексона за его любовь к экономическим нелегалам, проводит атаки на Х.
Кэри как экономического советника Линкольна по вопросам экономики.
Американская
система экономики в противоположность британской системе свободной
торговли и свободного предпринимательства не была основана на
экстенсивной эксплуатации ресурсов, она использовала развитие науки и
технологии в качестве ключа к экономическому и социокультурному
развитию. Физиократическая и марксистская модели развития прямо
противоположны христианской концепции, утверждающей что человеческие
познавательные способности, умения и прилежания являются источником
всеобщего благосостояния. Для индустриального капитализма американского
типа, как справедливо считал В. И. Ленин, способности открывать новые
закономерности и универсальные принципы природы, творить новые
технологии и более совершенные формы производства являются источником
прогресса и господства человека над природой. Именно более совершенный
способ производства является причиной смены общественно-экономических
формаций.
Напротив, для де Сото причиной
провала повсюду кроме Запада является странная область недоказуемых
идей, именуемых культурой. Так к какой же новой революции призывает
неолиберал де Сото и очарованные его работой Буш и Тэтчер? Они
призывают к революции против культуры. Говорится прямо и без обиняков,
что причиной кризиса капитализма является его недостаточная
глобализация и следовательно страны, освободившиеся от коммунизма,
должны внедрять глобализацию на своих территориях!
Какой
же тип капитализма существует в США? Ответ может быть только один:
это не новый и эффективный строй, но старый, дегенеративный
капитализм. Классический капитализм заключался в долгосрочных
накоплениях сбережений и ответственности перед будущими поколениями.
Новая (неоамериканская, точнее, неолиберальная) модель капитализма
заключается в корпоративном управлении быстрыми и легкими прибылями на
фондовом рынке посредством использования возможностей спекулятивной
финансовой системы. Ответственность менеджеров заканчивается при
колебаниях цены на акции. Всякий образованный человек в ужасе от такой
системы сверхнакопления за счет будущих поколений, которые не
учитываются на финансовом рынке. Этим поколениям предстоит унаследовать
только долги.
Новая информационная
революция была провозглашена инвесторам в качестве чудесной технологии
обеспечения производительности, доходов и благосостояния большего,
нежели промышленная революция могла обещать. И информационные
технологии работали. Но только на финансовом рынке. Общая концепция
заключалась в том, что новая технология обеспечит неограниченный рост,
поскольку она требует малые вложения и материальные ресурсы. Кремний,
песок есть вокруг нас в неограниченном количестве, а что еще нужно для
чипов? Действительно, новая информационная технология требует меньше
вложений, нежели промышленность. Никогда прежде мощности не
наращивались столь быстро. Многим показалось, что время сбережения
закончилось, и открылся «рог изобилия» для Америки и всего мира. Но
скоро выяснилось, что эта технология не создает процветание и не
увеличивает доходы. Получилось как с золотом в послеколумбовой истории
Европы: привезенное золото Америки не обогатило Европу, а разорило ее,
повысив цены на товарную массу. Тогда и возник спор об источниках
богатства между меркантилистами и физиократами, монетаристами и
сторонниками трудовой теории стоимости. Выяснилось, что превосходство
производства над потреблением является единственным источником
богатства общества в целом, а строительство заводов и производство
машин создает рабочие места и обеспечивает доход, поэтому образование
капитала является решающим фактором всеобщего благосостояния.
Новейшие
надежды на благополучное развитие западной экономики оказались
иллюзорными. Все увидели гигантский финансовый пузырь – крупнейший в
истории человечества. Новая экономика финансового пузыря привела к
тому, что 50% населения планеты не имеют электричества и не пользуются
телефоном, а генеральный план развития планеты даже не проектируется.
Средняя продолжительность жизни людей на Земле упала в 1998-2000 г. как
результат ущерба глобализации и постиндустриализма реальным физическим
экономикам народов. Хотя падение небольшое (в год 0,2 для мужчин и 0,1
для женщин). Это первое падение с тех пор как ведется статистика
продолжительности жизни – за 600 лет, с момента окончательного краха
Римской империи и начала глобализации в ХIII в. Правда, тогда имперским
финансовым центром был не Лондон или Нью-Йорк, но Венеция,
контролирующая потоки валюты и производство основных товаров на
территории всей Европы вплоть до Монголии.
Комментариев нет:
Отправить комментарий