1. «У злых людей нет песен». А почему же у русских есть песни?
2. «Для возникновения каких бы то ни было
учреждений необходимо должна существовать воля, побуждающая инстинкт,
антилиберальная до яркости, - воля к традиции, к авторитету, к
ответственности за целые столетия, к солидарности прошлых и будущих
поколений… Если эта воля налицо, то возникает что-нибудь в роде римской
империи, или вроде России – единственная страна, у которой в настоящее
время есть будущность… Россия – явление обратное жалкой нервности мелких
европейских государств, для которых, с основанием «Германской империи»,
наступило критическое время».
3. «Для задачи, лежащей перед нами, имеет
большое значение свидетельство Достоевского – этого единственного
психолога, кстати говоря, от которого я многому научился; он
принадлежит к прекраснейшим случайностям моей жизни, к лучшим, чем,
например, открытие Стендаля.
Этот глубокий человек, который имел полное
право невысоко ставить поверхностных немцев, ощутил нечто совсем
неожиданное для себя по отношению к сибирским каторжникам, среди которых
он долго жил, к этим тяжёлым преступникам, для которых не было возврата
к обществу; он почувствовал, что они как бы выточены из лучшего,
прочнейшего, драгоценнейшего дерева, которое только росло на русской
почве».
4. «Они покорялись наказанию, как покоряются
болезни, несчастью, смерти, с тем глубоким фатализмом без возмущения,
благодаря которому в настоящее время, например, русские имеют
преимущество в жизни сравнительно с нами, западными народами».
5. «Сильнее и удивительнее всего сила воли
проявляется в громадном срединном царстве, где Европа как бы
возвращается в Азию – России. Там сила хотеть давно уже откладывалась и
накоплялась, там воля ждёт – неизвестно, воля отрицания или воля
утверждения, - ждёт угрожающим образом того, чтобы, по любимому
выражению нынешних физиков, освободиться».
6. «Мыслитель, у которого лежит на совести
будущее Европы, при всех планах, которые он составляет себе относительно
этого будущего, будет считаться с евреями, - и с русскими, - как с
наиболее верными и вероятными факторами в великой борьбе и игре сил».
7. «Болезненное состояние само есть вид злобы. –
Против него есть у больного только одно великое целебное средство, - я
называю его русским фатализмом, тем фатализмом без возмущения, с каким русский солдат, когда ему слишком тяжел военный поход, ложится наконец в снег».
8. «Тот русский фатализм, о котором я говорил… -
это и есть в таких обстоятельствах само в е л и к о е р а з у м е н
и е ».
Подготовил к публикации В.МОЛЧАНОВ.
КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА.
История учит: всякая философская идея всегда
была подвержена двойной опасности. Вначале обыватель низводит её до
своего уровня. А уж затем казённые профессора философии возводят этот
обывательский уровень в университетскую традицию, которая и становится
достоянием «кафедральных мыслителей» всякого рода. Так рождаются
мифические истории человеческого духа, производящие в людских душах
отнюдь не мифические разрушения и погром.
Не минула чаша сия и Фридриха Ницше /1844 – 1900
г.г./, чья главная философская идея носила парадоксальное, и до сих
пор еще не разгаданное, название: ПО ТУ СТОРОНУ ДОБРА И ЗЛА.
Почему неразгаданное? Да потому, что
комментировать его взялась та самая кафедральная обывательщина, с
которой мыслитель и вступил в борьбу. Кафедра не место для серьёзной
философии! – вслед за Лихтенбергом и Фейербахом полагал он Сам очень
рано став профессором университета и столкнувшись по этому поводу с
восторгами семьи, он нетерпеливо возражал матери и сестре: «Подумаешь,
какое событие – стало на свете одной пешкой больше, вот и всё!»
Ницше хорошо представлял, какая смертельная
опасность поджидает его философскую продукцию в этом мире «удвоенной
обывательщины». Ведь всегда найдутся охотники возвести
безнравственность в мораль, приспособив Аморализм для своих личных,
групповых или всемирно-исторических целей. И чтобы с самого начала уже
чисто терминологически с этой опасностью размежеваться, он избрал для
самонаименования идеи термин И м м о р а л и з м. Ведь «по ту сторону
добра и зла» – это по меньшей мере, не значит «по ту сторону хорошего и
дурного», - пояснил он.
Чем же объяснял мыслитель столь вызывающее и
провоцирующее на домыслы название для своего принципа? Дело в том, что
современная европейская мораль есть мораль стадного животного. Поэтому
мораль исполняет роль «кривого зеркала», в котором человек всё видит
искаженно: всё здоровое и человеческое предстаёт пред ним как нечто
«греховное», а все болезненное и нигилистичное по отношению к людям – в
качестве якобы морального и «святого». Тень жизни принимается за самоё
жизнь. Мировое мещанство даже религию и Бога приспособило «для дела» в
этом всемирно-историческом королевстве кривых зеркал.
Исходя вот из таких резонов, Ф.Ницше нашел право
о себе сказать: «Говорит во мне истина. – Но моя истина у ж а с н
а: ибо до сих пор л о ж ь называлась истиной. – Переоценка всех ценностей: это есть моя формула для акта наивысшего самосознания человечества, который стал во мне плотью и гением».
В адовой работе переоценки всех ценностей,
накопленных всемирным мещанством и им же освященных, Ницше, подвергая
себя опасности душевного небытия, обращался к разным средствам,
предоставленным ему культурой и историей. Одно из таких аналитических
средств – сравнение славянского мира с миром современной ему Европы.
Причину очевидных прославянских симпатий
биографы видят обычно в том обстоятельстве, что «отдаленные предки Ницше
жили в Польше, имели графское достоинство и назывались Ницкие» /Даниэль
Галеви/. Такова гипотеза. На взгляд же автора этих строк, причина
симпатий в том, что мыслитель, среди прочего богатства своих философских
интуиций, имел ещё одну, а именно: догадку о глубоком родстве немецкого
и русского национальных Гениев. Достаточно указать, например, на
понятие «истинной бесконечности» у Гегеля и понятие «совершенного
всеединства» Владимира Соловьева…
Немецкая душа так же вместительна и просторна
для «всечеловеческого» содержания, как и душа русская – здесь, на наш
взгляд, напрашивается точка соприкосновения между Фридрихом Ницше и
любимым им писателем Федором Достоевским…
Валерий МОЛЧАНОВ, кандидат философских наук.
- ж. «СЛОВО», № 1 – 2, 1993 г. Тираж 23.000.
- «УРАЛЬСКАЯ ГАЗЕТА», № 2 (5), январь 1992 г. Тираж 35.000.
Комментариев нет:
Отправить комментарий