Посетители сайта «Политучеба» имеют возможность познакомиться с материалами, которые в целом дают картину произошедших в стране преобразований за последние двадцать лет. Но мало кто знает, что потенциально, или можно сказать – гипотетически, у страны имелась и возможность пойти по иному пути развития, более безболезненному и отвечающему интересам большинства, интересам народа. Эта развилка обозначилась в период перестройки и очень рельефно обозначилась в противостоянии между официальной, номенклатурной философией советских парткомов, этих жрецов «марксистско-ленинской» идеологии, и неформальным рабочим движением, возникшим в Свердловске, в средине восьмидесятых годов.

Зарождалось это движение в цехах уральских заводов, а началом его можно считать появление статьи Владимира Буртника, в свердловской молодежной газете «На смену!», под названием «Есть ли у серого волка идеал?».

И сегодня многие, пройдя через войны, обвал цен, обесценение накопленных средств, грабительское разгосударствление, нищету и унижения, и испытавшие на себе произвол чиновников, задаются вопросом: а как могло такое произойти? Как народ, живущий в условиях «победившего» социализма, вдруг отказался от своих завоеваний и посадил себе на шею хищных олигархов? И не находят ответ. Хотя на поставленный вопрос, самой историей страны, и дан ответ.

Есть ли у серого волка идеал?

О чем думают и спорят философы

Зачем рабочему философия? Заранее предвижу этот вопрос, хотя отношу его к чисто риторическим. Да разве марксизм-ленинизм не есть в первую очередь философия рабочего класса? Народники сочувственно говорили Плеханову: «Рабочие не поймут политической экономии и научного социализма». На что Георгий Валентинович им отвечал, что пролетарии гораздо лучше понимают самые абстрактные вопросы теории, потому что на собственной шкуре испытывают их в каждодневной практической жизни. Ведь теория, по сути, не что иное, как переработанное отражение реальных практических общественных отношений. Так кто же, как не философы, и что, как не философия, могут помочь рабочим в обобщении их жизненного и социального опыта. Если в пролетариате философия находит свое материальное оружие, то пролетариат в философии свое духовное.

Словом, когда из газеты «Наука Урала» я узнал, что в конце ноября в Свердловске будет проходить Всесоюзная философская конференция, посвященная вопросам идеального и актуальным проблемам идеологического обеспечения научно-технического прогресса, решил обязательно пойти. Вопросов за последнее время у меня и моих товарищей накопилось немало, надеясь получить на них ответы. Да и интересно было узнать, о чем думают и спорят наши представители в философии… Заработал пару отгулов за работу во внеурочное время…и пришел.

Сел поближе, достал блокнот, авторучку, приготовился конспектировать. Но…поднялся на трибуну один, другой, третий оратор – записывать было нечего. То, что я слышал и наблюдал, напоминало холостую прокрутку машины. Может, чего-то недопонимаю? Решил тихонько поговорить с сидящими рядом: дескать, о чем речь? Те пояснили, что эти выступающие по списку товарищи пока говорят об идеальном как таковом.

Идеальное как таковое рассматривалось во всех его мыслимых и немыслимых связях, уровнях, подуровнях и всплесках… Причем особый упор выступающие делали на то, какие особенные приращения как таковые сделаны ими к всеобщему таковому. Постепенно я вник, что становлюсь свидетелем удивительного явления, – куда там джину из лампы Аладьина – буквально из ничего, из абстракций возводилась хорошо защищенная крепость. Защищенная от реальных сегодняшних проблем.

Впрочем «всякую философию можно свести на бессодержательный формализм, если ограничиться повторением ее основных положений». Произнеси эти слова кто-нибудь с трибуны конференции, они показались бы смелыми до дерзости. Но принадлежит эта мысль Гегелю. Он же предупредил и о том, что нельзя останавливаться на абстрактно всеобщем и, следовательно, недействительном -– ведь есть еще и реальность, а она конкретна…Но разве может идеалист Гегель спорить с «чистыми» материалистами последней четверти ХХ столетия.

Так, может, в нашей жизни нет идеального? И существует оно лишь в головах у философов? Но почему же так настойчиво ассоциируется оно у нас с прекрасным обликом Венеры Милосской и пушкинским «Я помню чудное мгновенье…», с «лунной сонатой» Бетховена? Не они ли – эти шедевры человеческого духа – законодатели и выразители той меры, что усвоенная человеческим разумом, способна направлять человеческую деятельность? Истина, Добро, Красота – три лика этой меры, три лика идеального. И главная его проблема, представляется мне, - это проблема совершенных отношений между людьми, проблема того, как сделать нашу жизнь более коммунистической.

Остро вопрос об идеальном встает всякий раз, когда предпринимается попытка коренного революционного изменения действительности. В своем непосредственном виде это вопрос поиска материального основания, порождающего новые идеальные схемы общественного устройства. В нашей сегодняшней действительности таким основанием, генерирующим идеальное, является рабочее самоуправление, известное под именем бригадного подряда, рабочей гарантии и т.д.

Когда человек получает схемы своей деятельности извне, он не более чем материальный агент производства. Когда эти схемы порождает и реализует сам, он превращается в личность.

 В настоящее время рабочие эмпирически ищут и находят пути для самодеятельного, личностного отношения к производству. Задача философа-марксиста раскрыть закономерности этого процесса (в конкретно-исторической ситуации) и осмыслить их теоретически. Только будучи теоретически осмысленной, возникающая реальность отдельных починов и инициатив разовьется во всеобщую социальную действительность самоуправления рабочих. И только на этой основе в развивающемся общенародном самоуправлении будет «больше социализма».

Но не о социализме, а скорее о зоологизме речь очередного выступающего. Профессор Н. И. Жуков из Белоруссии:

Товарищи, что тут непонятного? Ведь идеальное понять очень просто.

Невольно слышу общий облегченный вздох. Оказывается, не мне одному хочется хоть какой-то ясности на этой конференции. Профессор тем временем направляется к доске. На одном конце ее он рисует волка, а на другом - зайца. А потом поясняет:

Волк гонится за зайцем потому, что имеет перед собой идеальный образ зайца.

Помилуйте – идеальное, а стало быть, и идеалы в голове у серого волка! Чем же тогда отличается воображение Рафаэля, Блока, да и самого уважаемого профессора от психики животных? Ну, а если взять на себя смелость продолжить плотоядную профессорскую мысль. Нет, даже страшно подумать… Венеру Милосскую ваял…каннибал. Иначе, чем волчьей или серой, такую философию, пожалуй, и не назовешь.

 В занимательности ей, конечно, не откажешь. Но уж очень далека она от идеологического обеспечения научно-технического прогресса.

Своего рода эпилогом конференции прозвучали слова одного из ее московских участников В. И. Кондаурова: «Данная конференция наглядно показала, что философская схоластика исчерпала себя». Но и исчерпав себя, добавлю: схоластика не перейдет в иную форму эволюционно, то есть без борьбы.

Хаотично и в меньшинстве, но было представлено на конференции другое направление. Оно заявляло о себе в резких полемических репликах, острых суждениях. Правда, чаще они звучали не в зале, а в кулуарах. Может, там и стоило проводить конференцию? Задолго, до ее окончания покинули зал товарищи с Северского трубного завода, так и не поняв, зачем их сюда пригласили. Расценив само это приглашение как чисто бюрократический жест.

Его Величество Бюрократизм – он действительно правил бал в эти дни. Он топил и забалтывал перестройку в уровнях и подуровнях и пустых схемах. Не брал на себя труд объяснить нашу общественную жизнь, не говоря уже о том, чтобы помочь ее изменить. Да и зачем это бюрократу тем более философствующему. А значит, и обосновывающему не только свое существование себе подобных в других сферах нашей жизни.

Сам я по профессии слесарь КИП, работаю в отделе вибрации и прочности паровых турбин. В чем заключается моя работа и работа моих товарищей? Мы проводим специальные испытания лопаточного аппарата турбин на прочность и соответственно полученным результатам, даем практические рекомендации по режиму работы турбин на теплоэлектростанциях. Судя по тому, что у нас в рабочих помещениях и квартирах есть тепло и свет, со своей задачей мы справляемся. А какие тепло и свет смогут принести нам философские рекомендации, принятые на такой конференции?

Словом, даром пропали мои два дня отгулов? Думаю, нет. И отрицательный результат чему-то учит. Но надеялся я на положительный. На встречу с единомышленниками. Судя по публикациям «На смену!», они у рабочих все же есть. В качестве примера сошлюсь хотя бы на «круглый стол», что состоялся в конце прошлого года. За ним вместе с рабочими Северского трубного завода собрались философы. Ведь было же там понимание, желание сообща действовать и решать насущные вопросы социализма. Почему этого не случилось здесь?

Когда вышел на работу, товарищи подробно расспросили меня о том, что полезного я слышал и узнал на конференции. С вниманием выслушали мой рассказ, а потом один из них подытожил:

Значит, порожняк гоняли?

Выходит, что так, - согласился я.

В. Буртник, слесарь КИП турбомоторного завода.

Свердловск, 23 декабря 1986 года №245 «На смену!»