Геннадий Бурбулис: "Распад СССР – оптимистическая трагедия"

1 октября 2009, 09:30. Источник: Свободный курс

"Человек, разваливший Совет­ский Союз", "серый кардинал Ельцина" – эти ярлыки прочно закрепились за Геннадием Бурбулисом. 16–17 сентября знаковый персонаж российской политической жизни 90-х побывал в Барнауле в качестве участника научно-практической конференции, посвященной 70-летию законодательной власти края. И ответил на вопросы.

  – Владимир Путин назвал распад СССР крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века. Получается, что вы, как один из тех, кто подписал в 91-м Беловеж­ское соглашение, приложили к этому руку. Как вы сейчас оцениваете события тех лет?

– На самом деле я один из создателей нового российского государства. И как человек, подписавший Беловежское соглашение за Россию вместе с президентом Ельциным, и как государственный секретарь Российской Федерации, первый заместитель председателя правительства реформ. И как общественный, политический деятель.

Трагедия, связанная с распадом Советского Союза, в тот момент, когда мы имели огромное политическое влияние и разделили ответственность за эту ситуацию, была уже неизбежна. Ключевыми были события 19–21 августа 91-го. Я их называю "политическим Чернобылем" совет­ской тоталитарной системы.

И называю это трагедией – моей личной, человеческой бедой. Потому что, когда твоя Родина перестает существовать, – это беда, это трагедия.

Но это оптимистическая трагедия, учитывая то, что нам удалось сделать в условиях катастрофического распада. В этом плане Путин прав, но не по отношению к результатам процесса, – распад был катастрофой. Но эту катастрофу никто не мог устроить – ни один бойкий человек, ни десяток, ни сто лихих политиков. Это была катастрофа историческая, историко-культурная, геополитическая.

Но мы сумели в процессе принятия соглашения о Содружестве Независимых Государств пред­отвратить распад в виде кровопролития, гражданской войны за передел наследства. Как потом показала Югославия, это могло случиться и у нас, и, к сожалению, эти угрозы остаются.

Мы сумели заложить основы для мягкого интегративного и реформаторского преобразования советского наследства. И, по крайней мере, базовым итогом нашей работы является Конституция Российской Федерации, которая закрепляет эти задачи уже в форме высшего закона.

Ну и то, что мы имеем новую Россию – со всеми ее сегодняшними трудностями, со всеми ее проблемами и испытаниями.

– Реформы, начавшиеся два­дцать лет назад, какова, по вашему мнению, их судьба? Они состоялись? В чем их главный результат?

– Этот процесс не может завершиться, потому что это работа на десятки лет. Сейчас об этом говорят в более мягкой форме – как о востребованности модернизации всей системы общественных отношений.

Если же говорить о том, какие задачи ставила наша команда, наша группа, то в этих реформах есть достижения, есть ошибки, есть плюсы и минусы.

Но главный результат – сегодня существует Россия, Российская Федерация, государство в хорошей политической стабильности, со множеством проблем, которые можно решать по-новому, на новом уровне.

И, безусловно, в этой связи, я считаю, надо бережно относиться к деятельности, которую мы осуществляли. Мне кажется некорректным и абсолютно необъективным такое легкое отрицание нашей работы под флагом "демократы повеселились, а сейчас мы пожинаем эти плоды". В то же время есть этап, скажем так, "демократического романтизма". И наверняка его в нашей деятельности можно отыскать….

– Вы занимаете высокий пост во власти*. Следует ли это понимать так, что вам симпатична сегодняшняя политическая система в стране?

– Есть реальные достижения, связанные с социально-политической стабильностью. Но в этом достижении есть и глубокая проблема: к сожалению, у нас налицо политический монополизм, у нас налицо экономический монополизм. И нет большой разницы: либо это монополизм неэффективного государственного управления, либо это монополизм каких-то временных политических организаций, которые себя аттестуют как ведущая социальная сила.

У нас налицо дефицит прав и свобод человека включая свободу информации и свободу публичного обсуждения общегосударственных проблем.

Но я убеждаюсь, что это признается сегодня всеми, в том числе и президентом страны, и премьер-министром. Так что в преодолении этих тяжелых, вообще-то, и достаточно опасных тенденций мы все единодушны. Потому что никакой монополизм ни к какому полезному результату страну и государство привести не может.

Конкуренция личностей, конкуренция талантов, эффективная правовая система и, конечно же, независимый, опережающий все другие виды государственной власти суд – вот основа движения к нормальной жизни. Безусловно, российской политике не хватает конкуренции. Она притушена, приглажена. И, мне кажется, предел этого мнимого согласия уже наступил.

– Вы когда-то говорили, что в стране должна быть правящая партия. Сегодня у нас есть "партия власти". Вы так это себе представляли?

– Нет. Я всегда говорил: в России должна появиться устойчивая политическая партийная система. И когда меня спрашивают, к какой партии я сегодня принадлежу, я отвечаю, что я заинтересован, чтобы сформировалась партийная система. Поэтому я не участвую ни в одной партии на уровне членства.

Мое стратегическое желание – чтобы была партийная система – исключает мою принадлежность к какой-то одной партии, это лишало бы меня возможности выстраивать политический, миро­воззренче­ский диалоги, создавать какие-то новые коммуникации.

Мне кажется, что у нас сегодня квазипартийная система. Хотите, назовите ее предварительной или предпартийной. Она мало связана с представительством реальных интересов реальных людей, реальных групп населения. И в этом отношении она имеет верхушечный характер своего образования и известные преимущества и недостатки.

Мировоззренчески я себя считаю сторонником партии российского конституционализма. Прежде всего как человек, который стремится разъяснять, осваивать и внедрять во все сферы жизни государства и общества базовые ценности Конституции и на этой основе формировать то консолидированное сообщество людей разных поколений, которое, может быть, со временем объединится и в такую партию…

– У вас богатая политическая биография. Какой эпизод вам сейчас вспоминается как самый яркий?       

– Если эмоционально, сердечно, то 25 декабря 1991 года – день, когда над Кремлем был поднят флаг Российской Федерации. Это для меня… вся моя биография. Я рожден в 1945 году, я вырос на идее "больше ленинизма, больше демократии, больше власти Советам". И тем не менее все, что произошло, – и трагедия распада моей Родины, и путь, который нами был определен и выбран, – для меня в этой дате.

Мы, наш Центр мониторинга права, проанализировали законодательный климат в инвестиционной и инновационной деятельности и убедились, что самая запущенная отрасль права в России – регулирование прав интеллектуальной собственности.
Мы страдаем, когда говорим, что у нас никак не упорядочены земли, национальное, природное богатства. Но еще больший страх возникает от того, что мы безалаберно относимся к собственности нашего интеллектуального труда.

Сегодня Геннадий Бурбулис – первый заместитель руководителя Центра мониторинга права при Совете Федерации. На конференции Законодательного собрания Алтайского края он представлял доклад "О состоянии законодательства в РФ".

Иван Власов

, Елена Никищенко

 ВЫВОД:  Всякий, кто считает РФ не самым большим  "осколком" СССР, а т.н.  "новой  Россией" - безнадёжно и опасно "заражён" ...Бурбулисом!